Вдогонку ко вчерашней лекции про портрет четы Арнольфини — уже отговорив, обнаружила, что начисто забыла рассказать про снимки в инфракрасных лучах — а там много интересного, так что пишу сюда.

Вот та же фотография крупно:

Инфракрасные лучи позволяют разглядеть под слоем краски подготовительный рисунок — если он там есть, конечно; в этом смысле с Арнольфини нам крупно повезло — рисунок есть, и прелюбопытный. Что же мы на нём видим? — прежде всего то, что ван Эйк много раз менял детали композиции.

Вот, например, ноги Арнольфини:

 Или глаза:

Изначально его глаза были выше, а её — ниже (что делало положение бровей совсем уж неправдоподобным), и его взгляд был больше направлен в сторону жены.

Или вот его рука, сначала больше развернутая к зрителю:

Положение, видимо, было изменено в тот момент, когда ван Эйк решил добавить в композицию две входящие в комнату фигуры — так жест стал более дружелюбным, тогда как в первоначальном варианте мог быть принят за отталкивающий.

Но самое интересное прячется там, где подготовительного рисунка нет: так, взрыв у ног Арнольфини — это собаченька, которая изначально сюжетом предусмотрена не была — её добавили позже, прямо поверх красочного слоя, так же, как и обе свечи в канделябре, и фигурку святой Маргариты:

Ну и вот ещё интересная деталь — сначала Арнольфини крепко сжимал руку жены, а потом ослабил хватку — так, что кажется, словно она ускользает от него:

 

Это вполне может свидетельствовать в пользу теории о том, что портрет был заказан при жизни Костанцы — но закончен уже после её смерти (не исключено, что умерла она в родах), почему в первоначальную композицию и были внесены изменения: собачка у ног, например — довольно традиционный элемент женских надгробий.

Или зеркало, у которого сначала было только восемь лопастей, и которое было крупнее — возможно, две лопасти были добавлены, чтобы вместить сцены Сошествия во ад и Воскресения, важные для оплакивающего дорогую покойницу супруга:

В таком случае темные цвета платья Джованни — это не просто fashion statement, а знак траура, тогда как зелёный и синий, в которые — вопреки нормальной практике того времени — одета его жена, могут как раз символизировать её переселение в мир иной. Ну а со свечами и руками всё и так понятно.

А совсем подробно обо всем этом можно прочесть здесь.